Железный кулак, переосмысление

[Mariamj]

Я читаю шестую книгу, да. И не в первый раз, да. И ловлю себя на том, что ощущения при прочтении немного другие. Потому что когда знаешь немного наперёд (потому что я читаю сейчас ещё то, что читала до этого), то события воспринимаются как-то по-другому - через призму пристрастности к некоторым персонажам, через призму знания того, во что выльется сегодняшний день завтра. В эту призму попали Лара и Тон. Я читаю некоторые моменты, и мне становится больно от того, что там написано, и это сильнее того, что я чувствовала тогда. Я закрываю глаза, и уверяю себя в том, что "всё хорошо", хотя эта боль, которую вызвали слова и предложения, никуда не уходит.

Мне больно от того, как жизнь ломает мечты, будущее и идеальный мир, выстроенный по твоим законам.

Мне больно от того, как жизнь ломает мечты, будущее и идеальный мир, выстроенный по твоим законам. Когда я читала в первый раз этот отрывок:

Какое странное ощущение. Ведж «Его Непредсказуемость» Антиллес под прицелом ее лазерных пушек, но… но он доверил ей свою жизнь.
У него не было на то причин, ни одной. Но он ей доверился. Никто так не поступал…сколько времени? Никогда.
...
Последние пятнадцать лет жизни Гары Петотель сомкнулись вокруг девушки, словно стены фамильного склепа. Ее родители, работавшие на разведку Империи, их арест и казнь по какой то смехотворной причине. Как она ненавидела их, как скучала! Как училась и с какой готовностью демонстрировала лояльность, лишь бы с ней не случилось ничего подобного.

Всю свою жизнь она училась не верить мятежникам, их вкрадчивой пропаганде. А теперь не может поверить тем, кто воспитал ее, обучил, сделал такой, какой она стала. У нее ничего не осталось.


...мне запало отчётливо то, что она обдумывала эту мысль "выстрела в спину". На тот момент Лара для меня ещё не была той Ларой, которая стала любимым женским персонажем в Призраках. Я помнила эту девушку как Гару Петотель, которая играла свою роль, когда к ней в гости пришли Тон и Мордашка. Я тогда помнила, каким был её план. К концу отрывка я увидела Лару, потому что поняла, что разрушив старое, она будет строить себя в новом окружении. А вот теперь появилось это пристрастие, основанное на знании того, что было дальше. Я читала этот момент сегодня, пол часа назад, и видела не Гару Петотель, имперского агента, и не Лару. Я увидела девочку - не Лару, и не Гару даже, а девочку, которая осознаёт, что то, на чём основывалась её жизнь последние 15 лет, рушится, и она остаётся без защиты привычного, без защиты того, чему верила безоговорочно. Я читаю, и вижу девочку, которую лишили того, что знает практически любой человек, у которого есть друзья - чувство доверия. Когда можно осознавать, что тебе доверяют без причины. Этого чувства лишили не Лару, которая появилась совсем недавно, и не Гару, в которую она превратила себя давным давно сама. Это чувство украли у девочки, которая была до всего этого. В её жизни до этого момента крушения реальности всегда была причина, и везде присутствовал тщательно продуманный расчёт. И она никогда не была собой. А то, что она ощутила, сидя в кабине истребителя, воскресило как раз ту девочку, которую она оставила глубоко внутри себя, когда родителей убили, или даже раньше.

Но я знала, что будет с девочкой и Ларой дальше. Вот на этом самом моменте при первом прочтении я поняла, что Лара перейдёт к Призракам, а сегодня убедилась в этом лишний раз. А потом я дошла до момента, где рушился иллюзорный мир надежд для Тона:

— Вот я помогаю пилоту с контузией, а в следующую минуту этот парень уже две недели как мертв, а я просыпаюсь с искусственной ногой и имплантом на голове. И с тех пор ни одна женщина не взглянула на меня с интересом.

— Дело ведь не в протезах, Тон.

— Считаешь, что я не знаю этого, слабоумный ты нерф?

Светящийся красным оптический рецептор, который служил киборгу левым глазом, придал выражению особую зловещую ноту.

— Но когда в лазарете тебя бьют раскаленной балкой по голове, что то все равно умирает. В данном случае погибло мое будущее. Все, кто смотрит на меня, может твердо сказать: «У него нет будущего». Но, скорее всего, это видят одни лишь женщины.
...
Каждый раз, когда я получаю увечье, от меня отрезают еще один кусок и заменяют имплантом, только потому что мне повезло родиться с идиотской аллергией на бакту! И с каждым разом я еще на один шаг удаляюсь от того молокососа доктора, у которого будущее имелось. Он никогда не вернется, Мордашка. Здесь его нет… по большей части.


И вот тогда стало по-настоящему больно, потому что здесь не было той надежды, которую дали Ларе Призраки.

Потому что в этом отрывке были ломаные люди, которые нацепляют на себя маски "всё в порядке". Был Тон, который прячется за цинизмом и юмором, а когда читаешь этот его диалог с Мордашкой, понимаешь, что как будто срезали верхний слой благополучия, и перед тобой оголённые нервы, и они были там всё время с того пробуждения в лазарете. И всё время он жил надеждой, что это не_на_всегда, что, может быть, всё изменится - пока не понял, что ничего из этого не будет, и мало того, что прошлое принадлежит человеку, которого теперь уже давно нет, но и будущее тоже не наступит. И как Мордашка в конце разговора, не знаешь, что сделать и сказать. Потому что сделать ничего нельзя. Потому что всё уже сделано, и это процесс без возврата. И я сейчас отчётливее, чем за все предыдущие дискуссии о смерти персонажей с Шелли, понимаю её. Потому что я не знала того Тона, который был доктором молокососом с кучей надежд, но я вижу, что сделала с Тоном его смерть. Можно тешить себя надеждами на то, что всё изменится, и кто-то увидит человека, которым он мог бы стать. Я тешила себя этой надеждой при первом прочтении. Но теперь я уже точно знаю, что такого не будет, потому что через несколько десятков страниц на дисплее Веджа погаснет сигнал Нетопырки-7, а Гарик сорвётся за ним. И что будущего действительно не будет.

Я не знаю, как это описать, но просто становится очень грустно.

Вроде, два разных человека. Вроде ситуации не одинаковые. А вот эта давящая грусть почему-то одна на двоих. Грусть от того, что у этих людей сломаны судьбы и жизни. И если я знаю, что у Лары будет ещё один человек, который вот так безвозмездно предложит ей помощь, и она выстроит себя заново (хотя бы ненадолго) на этих отношениях дружбы и доверия, которые царят у Призраков, то я ещё отлично (слишком отлично) помню, что станет с Тоном.

upd через час.

Глаза его были открыты, киборг смотрел вверх, и на лице его - когда ушла боль и не нужно было больше прятаться за щитом сарказма и деланного самолюбования - было детское выражение. Так ребенок разглядывает звезды.
Боже, как же больно... Ну почему? Я сейчас плачу так же, как Гарик.