Моя комната

[Mariamj]

Сегодня перебирала свой документы в компьютере и наткнулась на это.

Я вообще люблю перебирать старые бумаги, вызывая из закоулков памяти былое. Вспоминать, что было.

Чаще всего такие уборки заканчиваются грустью, а то и слезами. В память о том, что прошло. Глупо хвататься за прошлое. А я люблю вспоминать.



Это было домашним заданием по риторике. Описать свою комнату. Той комнаты уже нет и я не живу в ней уже почти год...А память осталась. Память о моей комнате. Наверное, звучит сентиментально, но это так. Странные чувства остаются при прочтении

Тик, это одна из моих писанин, если тебе интересно...





Моя комната.



Медленно поднимаюсь по лестнице. Звук моих шагов гулко отдаётся в пустом подъезде. Ступенька, ещё одна, и ещё. Кажется, им не будет конца. Хочется уйти от всего, спрятаться, убежать. Убежать так далеко, чтобы никто не смог меня догнать и вернуть назад. Тихо щёлкает замок входной двери, она, тихо скрипнув, открывается, и вот я дома. Зажигаю свет, от которого мне режет глаза, поэтому я быстро снимаю пальто, обувь, оставляю в коридоре сумку и иду дальше.



Четырёхкомнатная квартира в девятиэтажном доме. Дверь в конце коридора. Этот маленький тёмный коридор, выстланный линолеумом, ведёт в мою комнату, в самую маленькую комнату в квартире, но мне не важен её размер. Важно то, что эта комната принадлежит мне.



На стене справа от двери висит зеркало. Сколько его ни чисти, до конца очистить не сможешь, и если посмотреть на него со стороны под определённым углом, то кажется, что на зеркале много-много отпечатков пальцев. Зеркало увешано заколками всевозможных форм и размеров, открытками и даже мягкими игрушками.



В углу у дальней стены расположена полочка-этажерка, на которой ровными рядами стоят мои книги, тетради и учебники, а на самом верхнем ярусе находится моя собственная маленькая библиотека. ”Повесть о настоящем человеке”, ”Голова профессора Доуэля”, ”Остров погибших кораблей ”– все так горячо мной любимые книги поставила я сюда.



Прямо напротив двери расположено большое, почти на пол стены окно. Только выходит оно не на улицу, а на балкон. И хотя часто на балконе сушиться одежда, всё равно по вечерам можно видеть синие огни подсветки на вентспилском вузе и маленькие жемчужные капельки на фонтане рядом. А ещё, если вечером не закроешь шторы или оставишь щёлку между ними, то на лакированных дверцах шкафа можно видеть отражение ветки дерева, растущего за балконом. Если дует ветер, то ветка раскачивается, и ветка на шкафу тоже. Обычная ветка. Но когда я смотрю мельком на это раскачивающееся отражение чего-то тёмного за окном, то испытываю безотчётный страх, и тогда моя комната уже не кажется мне такой безопасной. Поэтому шторы в моей комнате с наступлением темноты наглухо закрываются, отделяя комнату от всего мира и унося её с собой в царство сна.



А по разные стороны от окна у стен стоят две кровати: моя и моей сестры. Обе кровати всегда застелены яркими покрывалами, и на обоих обязательно что-то лежит, будь то книжки или мягкая игрушка. Кровать является для меня центром комнаты: на ней можно делать уроки, можно незаметно заснуть, читая интересную книгу, можно просто посидеть, прислонившись спиной к ковру на стенке, а можно смотреть на календарь, который висит на двери комнаты.



Календарь занимает важное место в комнате и в моей жизни. Каждый день я обвожу ручкой новое число месяца, а календарь уносит это время безвозвратно далеко-далеко в прошлое. Завтра мы пишем контрольную, 30-го надо идти к зубному, а через два месяца у моей мамы день рождения – и над всем этим стоит календарь. И именно календарь выбрала я объектом для проверки зоркости, когда у меня стало ухудшаться зрение. Каждое утро, просыпаясь, я первым делом смотрела на него, прищуривая то один глаз, то другой, но всё это не помогло, и я с горечью вынуждена была признать, что цифры и буквы на календаре с каждым днём становятся всё расплывчивее. И сейчас, когда я смотрю на него, я вижу только размытые пятна, чёрные или красные, в зависимости от того, будничный это день, или выходные.



А слева от двери стоит у стены двухдверный шкаф. Наверное, он такой же старый, как и я сама, родители купили его ещё во времена советского союза. Шкаф делится на несколько ярусов. На самом верхнем – третьем ярусе, который находится между антресолью и потолком, почти ничего не лежит. Только то, что нужно далеко-далеко спрятать от посторонних глаз. На первом ярусе лежит и висит моя и моей сестры одежда. А второй ярус ـ антресоль – это сундучок старых и интересных, нужных и ненужных вещей. Здесь хранятся все старые общие и тонкие тетрадки, здесь лежат блестящие обёртки от подарков, статуэтки, шкатулки. Чего только в них нет: блокнотики, исписанные пожеланиями от друзей, украшения, сломанные заколки. Здесь же находится и моя соломенная летняя шляпа...



Соломенная летняя шляпа... Мама купила мне её, когда мы собирались кататься на Герцоге Екабсе. День был ветреный, а голова моя была ничем не покрыта. Шляпа была замечательная: цвета пшеничного поля, с широкими полями и с синей в белый горошек ленточкой. Правда, когда мы выехали на середину реки, ветер подул ещё сильнее, и шляпу приходилось придерживать, потому что она так и норовила слететь с головы. Но всё равно, это была замечательная шляпа! Когда следующим летом мы собрались ехать к нашим родственникам в Россию, я насобирала целый портфель вещей, не забыла и про шляпу. „Зачем она тебе?” – спрашивал меня папа, - „Мы едем в машине, она может сломаться, в России мы купим тебе новую”. Но я всё-таки взяла её с собой. А в России так ни разу её и не одела, и шляпа одиноко пролежала на полочке. А по приезде домой случилось непоправимое: шляпу, хрупкую соломенную шляпу помяли во время поездки! Я починила её, насколько смогла и решила больше не надевать, чтобы не испортить. Сначала она висела на моём ковре, и я любовалась ею, потом перебралась в шкаф, а потом... Потом она стала мне маленькой. И сейчас шляпа лежит в антресоли, но иногда, когда я смотрю на неё, мне становится стыдно перед мамой. Она купила мне её для того, чтобы я носила её, а шляпа, соломенная шляпа с синей в горошек ленточкой лежит теперь в антресоли как никому не нужная вещь. Её редко кто видит, потому что антресоль почти всегда закрыта, но я знаю, что она лежит там. Моя соломенная шляпа.



Скрип двери, и вот снова та же дверь в конце коридора. Моя комната. Моё маленькое царство, погружённое в темноту.